«Удивительнейшее сочетание настоящего и прошлого, современности и истории (и какой истории — русской! — самой значительной, самой трагической в прошлом и самой философской), человека и природы, акварельной лиричности воды, неба и грозной силы камня, бурь, холода снега и воздуха», — так ученый Дмитрий Лихачев восхищался Русским Севером. Суровый, самобытный и невероятно красивый край притягивал не только исследователей и путешественников. Север оставил удивительный и яркий след в книгах многих писателей. Мы подобрали девять книг о Русском Севере, которые не оставят вас равнодушными.
1
Михаил Пришвин. «В краю непуганых птиц»
«Нигде не бывает такой красоты в природе, как на Севере», — писал Михаил Пришвин, который считал Русский Север своей писательской родиной. Его первые значительные произведения родились именно после северных путешествий. Лето 1906 года Пришвин провел в Карелии, собирая народные легенды, предания и прочий фольклорный материал по заданию Академии наук («Я запасся от Академии наук и губернатора открытым листом: я ехал для собирания этнографического материала»). Тридцать восемь сказок, записанных писателем во время этого его путешествия, вошли в сборник фольклориста Николая Ончукова «Северные сказки». Однако главным творческим результатом ярких впечатлений от этой поездки стала пришвинская книга очерков «В краю непуганых птиц» (1907), которая принесла автору невероятный успех.
«В краю непуганых птиц» — это не книга-путешествие или книга-путеводитель по Карелии. Это книга-погружение, прекрасный пример пристального поэтического внимания к тому, что нас окружает, всматривания в людей, в природу, в жизнь. Пришвин сам определил свою стратегию погружения в северную среду: «Вместо того чтобы употребить свое время на “путешествие” в полном смысле этого слова, то есть передвижение себя по обширным пространствам, мне казалось выгоднее поселиться где-нибудь в их характерном уголку и, изучив этот уголок, составить себе более верное суждение о всем крае».Этим «уголком» Пришвин выбирает местность, «которая прилегает к берегам Выгозера и дает ему свое название — Выговский край» (в географии такого названия не существует).
Пришвин пишет, что Север — это край непуганых птиц, он нетронутый, тайный, заповедный. По Пришвину, Карелия — словно отделенная от остального мира, почти сказочная страна. Здесь все чудесно в своем единстве природы, быта людей и их веры… Читатель погружается в сказ о загадочном и одновременно реальном мире, сказку наяву, в которой нет захватывающего сюжета, но вся она совершенно удивительная: природа здесь главный одушевленный герой (вода «стремится куда-то, беспокоится»; «…притаился холодок и шепчет: “Это не лето”»; ели «… тесно жмутся друг к другу и будто что-то скрывают между собой»).Книга Пришвина — это восхищение Севером. Автор рассказывает о старинных монастырях и местных святых, дает объемную, целостную картину жизни северян, передает легенды о кладах и водяных, приводит очерки о местных жителях (плакальщицах, сказочниках, сказителях и др.), а также размышляет о человеке вообще и о его душе, которая именно в этом чудесном северном уголке «отдыхает, встретив в жизни то, что давно уж забыто и разрушено, как иллюзия».
2
Ирина Карнаухова. «Сказки и предания Северного края»
«На Севере сказка распространена повсеместно и всюду любима. Ее рассказывают все — от мала до велика. Она до сих пор заменяет собой занимательную книгу, спектакль, кино…», — отмечала талантливая фольклористка и писательница Ирина Валериановна Карнаухова в своем грандиозном исследовании «Сказки и предания Северного края» (1934). Карнаухова больше известна в литературе как детская писательница, однако прежде чем писать для детей, она серьезно занималась исследованием фольклорной культуры русского народа и написала одну из самых увлекательных книг о сказках. В 1920-х годах Карнаухова обучалась на курсах, существовавших при Российском институте истории искусств, где деканом словесного факультета был выдающийся филолог Виктор Жирмунский, а преподавателями были Виктор Шкловский, Николай Гумилев, Михаил Лозинский и др. Глубокий и проницательный ум Карнауховой отмечали многие литераторы первой половины ХХ века. Например, Сергей Есенин «с первого знакомства угадал в Карнауховой отменного знатока народного слова и нередко состязался с ней в толковании фольклорных выражений».
В 1925 году в Институте родилась идея проведения фольклорных экспедиций на Русский Север, которые были осуществлены в 1926–1929 годах и в которых Ирина Карнаухова приняла участие в качестве «собирательницы сказок». Маршрут экспедиции был следующий. Пароходом из Ленинграда по Неве, через Ладогу в реку Свирь, а затем по Онежскому озеру группа молодых исследователей прибыла в Петрозаводск; далее местным пароходом из Петрозаводска состоялся переход в Великую Губу, где началась полевая работа — обследование окрестных деревень.
Карнаухова осуществила грандиозный сбор устного народного творчества, который потом воплотился в большой печатный труд. Ее «Сказки и предания Северного края» включают в себя материал четырех экспедиций на Север. В своей книге Карнаухова не только дословно приводит записанный материал, но также дает блестящие характеристики сказочникам и сказочницам, многие их которых — настоящие мастера народного слова. Также каждую сказку Карнаухова сопровождает яркими и меткими исследовательскими замечаниями, рассказывает, к каким типическим сказочным сюжетам относится та или иная сказка («сюжет о трех царствах — золотом, медном и серебряном», «сюжет о снятии заклятия с заколдованного царевича», «сюжет о волшебной птице» и др.). Например, анализируя сказку «Как сено потопилось», Карнаухова отмечает, что она связана с местным преданием об озере, куда люди специально ходят слушать звон подводных церквей. Исследовательница пишет, что это «сказание принадлежит к типу широко распространенных рассказов о залитых городах, селах и монастырях». Собрание Карнауховой — это удивительный свод поучительных, добрых, мудрых, смешных и серьезных сказок с чудесным северным колоритом, которые доставят настоящее удовольствие читателю, ведь, по словам самой фольклористки, к сказкам всегда нужно обращаться не только детям, но и взрослым: «…народная сказка воспитывает эмоциональное отношение к миру, а не абстрактное холодное и рассудочное».
3
Федор Абрамов. «Сосновые дети»
«До конца дней своих он сохранил в себе что-то от деревенского паренька и одновременно становился мудрым судьей человеческих судеб», — такую характеристику прозаику и публицисту Федору Абрамову дал академик Дмитрий Лихачев.
Абрамов — автор романов, ряда повестей и множества рассказов, в которых возникают яркие образы простых талантливых людей из народа, ищущих правды и справедливости в жестоком и суровом мире. Абрамов сам говорил: «Таланты бывают разные… Но есть высший талант, высший дар… — дар доброты и человечности». Герои писателя — труженики, подвижники, праведники — поражают своей добротой и повседневным, «будничным» героизмом: «Мудрость так называемых простых людей более великая, чем мудрость так называемых великих. Ибо эти простые люди освобождены от тщеславия, творят жизнь и добро, не рассчитывая на бессмертие, на славу, на вознаграждение».
О таком каждодневном умножении добра на земле, о борьбе за красоту, жизнь и справедливость написан пронзительный «северный» рассказ «Сосновые дети» (1962) о восстановлении вырубленного леса. Вообще, рассуждая о прозе Абрамова, литературоведы отмечают, что один из ее главных мотивов — «северная природа, ее мощь, ее красота и уязвимость, беззащитность». Абрамов сам родился на Севере, в селе Веркола, расположенном на правом берегу лесной реки Пинеги. Очень многие рассказы писателя посвящены жизни людей на Пинежской земле.
Главный герой рассказа «Сосновые дети» — лесник Игорь Чарнасов — настоящий защитник леса. Он противостоит тем, кто этот лес стремится уничтожить в угоду современному технологическому прогрессу. По Абрамову, равнодушие к природе ведет и к очерствению человеческой души, к злобе по отношению людей друг к другу. Для самого писателя, выросшего в лесном краю, судьба его родного северного леса — тема очень личная и болезненная: «Какая-то ненависть у нашего мужика к лесу. А теперь реку раздели — как сирота, голая стоит…»—пишет он в «Сосновых детях». Вторжение человека в мир природы оказывается гибельным для нее: «Ни лесинки, ни кустика. Только пни. Бесконечная россыпь свежих лобастых пней. Злое солнце плясало на их желтых, заплывших смолой срезах, и казалось, тысячи прожекторов бьют тебе в глаза». Игорь Чарнасов всеми силами старается установить перемирие между природой и человеком: «На пригорке стоял столб с вывеской “Шушольское лесничество”, а еще подальше, почти у самого леса, вдоль дороги было выложено белым известняком: “Миру мир!”». Герой сажает новый лес, о котором повествователь рассказа, друг Чарнасова, говорит:«Я стою, наклонившись над… младенческим лесом, вдыхаю его первозданный запах, и мне кажется, что я присутствую при рождении мира, подымающегося на утренней заре…»
4
Ксения Гемп. «Сказ о Беломорье»
«Беломорье — раздольный, но суровый край», — писала ученый-энциклопедист, писательница Ксения Гемп, для которой Беломорье стало главной любовью всей жизни, «каким-то иным миром». Ее «Сказ о Беломорье» — это поистине эпическая книга о Севере, о поморах, об их жизни и быте, об их нравах и обычаях, об их сакральном отношении к слову и его силе. Как писал Дмитрий Лихачев, Гемп создала «грандиозную картину поморской и крестьянской культуры Русского Севера».
«Сказ о Беломорье» — это одновременно и воспоминания, и этнографические очерки (хотя в книге масса этнографического материала), но главное — это превосходный, живой рассказ «хранительницы Севера» о своем любимом крае. Писатель Федор Абрамов очень точно отметил, что «Сказ о Беломорье» Гемп можно без преувеличения назвать «энциклопедией народной культуры Беломорья».
Ксения Гемп превосходно знала историю Архангельска и селений на Белом море, историю северных монастырей, культуру и религию Севера. В своей книге она погружает читателя в этот многогранный и просторный северный мир. Сердце «Сказа…» — люди Беломорья и их поморское слово: это плачи, сказания, песни, разговоры, которые записаны во время авторского, первоначального исполнения, а не при специальном повторе для записи собирателя фольклора.
Книга Гемп — это книга о любви к слову и о его силе: «На Севере ценят слово — мудрое и меткое, слово, смягчающее печаль, слово веселое, разгоняющее тоску. Уважительно относятся к творцам, сказителям — хранителям, а также и к собирателям былин, старин, сказываний, песен, сказок, поговорок, загадок, речений и слов». В книгу включен составленный Гемп словарь местных слов, который сам можно читать как отдельную увлекательную повесть: в нем не просто дается определение какому-нибудь слову (например, «глубник — ветер с северо-запада», или «обрядня — вся домашняя работа по хозяйству»), но еще и приводится пример его живого употребления («от глубника неприятностев много»; «обрядня у нас каждодневная, как нет ее, так скукота»).
5
Борис Ширяев. «Неугасимая лампада»
Только в 2003 году по благословению Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Алексия II увидела свет книга «Неугасимая лампада» писателя и публициста Бориса Ширяева. «Неугасимая лампада» — это сборник очерков о соловецкой каторге, писавшийся автором с 1925 по 1950 год; одно из первых художественно-исторических описаний трагедии Соловков. Начала создаваться эта книга еще на Соловках: на долгих семь лет (с 1922 по 1929 год) Борис Ширяев стал узником СЛОНа (Соловецкого лагеря особого назначения).
«Неугасимая лампада» состоит из серии рассказов о наиболее запоминающихся событиях и значимых встречах автора на каторге. Ширяев рассказывает о реальных людях, которые, несмотря на ужасающую лагерную жизнь, сохраняют веру, совершают подвиг служения ближним, противостоят насилию и неправде.
Книга имеет посвящение светлой памяти художника Михаила Нестерова, который сказал Ширяеву важные слова в день объявления приговора: «Не бойтесь Соловков. Там Христос близко». Соловки в восприятии православного человека — это «дивный остров молитвенного созерцания, слияния духа временного, человеческого с Духом вечным». Но именно на этом острове, «где за четыре века не было пролито ни капли не только человечьей, но и скотской крови», был построен первый советский концлагерь.
Неугасимая лампада — это образ веры, несломленного духа. Для Ширяева важно показать не столько тотальную жестокость по отношению к узникам, сколько образы людей, в которых дух оказался несломлен, в которым нетронутыми остались человеческое достоинство и внутренняя свобода. Эта внутренняя, духовная свобода проявляется в христианской любви к людям. Так, одним из самых ярких образов «Неугасимой лампады» является священник, отец Никодим, который стал считать каторгу своим приходом. Воздействие слов священника на каторжан было удивительно: «Вспыхивала радужным светом Надежда. Загоралась пламенем Вера, входили они в черное, опустошенное, перегорелое сердце, а из другого, светлого, лучисто улыбалась им Любовь и Мудрость».
6
Юрий Казаков. «Адам и Ева»
«Северная тема» в творчестве писателя Юрия Казакова — одна из самых интересных для читателей и очень значимых для самого автора. Среди его «северных» произведений особенно выделяется рассказ «Адам и Ева» (1962). В тексте не названо конкретное место действия, однако по определенным приметам можно понять, что эта печальная и красивая история разворачивается в Карелии. Условно события рассказа происходят на некоем абстрактном Севере и абстрактном острове. По сюжету, московский интеллектуал, художник Агеев отправляется на северный остров Сег-Погост (такого названия на самом деле не существует) за вдохновением, пригласив туда свою знакомую, тоже из Москвы. На протяжении трех дней разворачивается пронзительная и глубокая история, в результате которой современная Ева покидает современного Адама.
Читатель наблюдает не только за двумя главными действующими лицами. Здесь есть еще один важный «персонаж»: место, где решаются судьбы героев. Литературоведы установили, что художественное пространство рассказа содержит отсылки к конкретной местности: это Карелия, Петрозаводск и остров Кижи. Именно здесь побывал и сам Казаков в конце 1950-х — начале 1960-х. В тексте постоянно встречаются карельские и финские реалии, упоминается «паломничество» столичных художников на остров — писать Кижский погост. Интерес к Кижам в середине ХХ века был обусловлен основанием там музея-заповедника и открытием самого острова, ранее труднодоступного и малоизвестного, для приезжих. Также в 1950-е годы на острове проходит реставрация Преображенской церкви, которая в рассказе играет важную смысловую роль. Именно на Русский Север, на остров Кижи и приезжают главные герои за тем, чтобы обрести новое знание о человеке и друг о друге. Казаков намеренно не использует конкретных топонимов, чтобы расширить пространственные горизонты рассказа, придать повествованию мировой масштаб, чтобы печальная история о московских знакомых стала историей о Мужчине и Женщине. Пребывание их на острове становится подобным уединению, бегству из суетного мира, где встречаются Он и Она.
7
Александр Грин. «Таинственный лес»
Для автора «Алых парусов» Север — это не просто слово. С ноября 1910 по май 1912 года Александр Грин был в архангельской ссылке и сам впоследствии называл это время одной из самых интересных страниц в жизни. Грин вместе с женой Верой был отправлен на жительство в деревню Великий Двор в Архангельской губернии.
Супруга писателя вспоминала, как однажды она и Грин совершили с местным охотником чудесную прогулку в страну, которую пинежане называли «Карасеро» («Карась-озеро» — «карасье озеро»). Эти причудливые озера в камышах, островки, покрытые древним лесом, Грин описал в повести «Таинственный лес» (1913).
«Таинственный лес» — одно из первых произведений писателя, где реальность смешивается с загадкой (что потом станет одной из ведущих черт в прозе Грина), однако Грин прямо указывает: «В настоящем произведении изображена природа Пинежского уезда Архангельской губернии…».Действительно, читателю может показаться, что первозданная северная природа: «огромное овальное озеро», где плавают лебеди, в «мрачно-зеленом лесу» становится сказочным краем в вымышленной стране под названием «Гринландия» (так в литературоведении именуют «вселенную», созданную Александром Грином в его более поздних произведениях).
В повести «Таинственный лес» Грин старается показать заповедную близость, тайное родство человека и природы. Для Тушина — главного героя повести — лес является необходимой сказкой в жизни. Лес окутывает героя заботой, словно укрывает от каждодневных проблем, заставляет забыть о времени. В своей повести Грин показывает, какую облагораживающую и одухотворяющую роль может играть природа в жизни отдельного человека.
8
Борис Пильняк. «Заволочье»
В 1924 году писатель Борис Пильняк отправился из Архангельска в плавание на научно-исследовательском судне «Персей» — по Белому морю и Северному Ледовитому океану. Свои впечатления от этого морского путешествия, от архангельского Севера, от Северной Двины, от знакомства с жизнью поморов и обитателей ненецкой тундры Пильняк отразил в повести «Заволочье», которая была опубликована в 1925 году в литературном журнале «Красная новь».
Экспедиция, в которой участвовал писатель, отправилась на Шпицберген из Архангельска, и в своей повести Пильняк передает свои насыщенные впечатления. Что же такое «Заволочье»? Пильняк пишет: «Норвежцы называли русский север — Биармией <…> Новгородцы называли русский север — Заволочьем <…> Север, северное сияние, дичь самоедов, самоеды в юртах, со стадами оленей, — поморы, — и сюда приходят ссыльные, сосланные в самих себя, в житье-бытье, — и здесь северная, горькая, прекрасная — как последняя — любовь; это где-то, — где в тундре пасутся олени, а на водах по морю вдали проходятпарусники, как при Петре I, и поморы ходят молиться в часовни, самоеды — идолам, вырубленным из полена…».
Сам автор отмечал, что его книга не только о Севере, об Арктике и Шпицбергене. Она — «о человеке, о Человеке, о прекрасном человеческом знании, о воле знать и о гениальной человеческой воле и праве любить». В повести рассказывается о судьбе одной из научных экспедиций. Пильняк повествует о характерах и судьбах абсолютно разных людей (ученых, матросов, инженеров, коренных жителей Севера), которые друг другу братья: «была ночь, когда люди прощались, — братья, — братья, потому что они вчера встретились по признаку человека, и завтра расстанутся, чтобы никогда больше не увидеть друг друга, — потому что на севере человек человеку — брат».
В «Заволочье» Пильняк художественно исследует взаимосвязь природы и человеческой натуры: «…в море, во льды, в страданиях — идут люди, только для того, чтобы собрать морских ракушек и микроскопических зверят со дна моря, чтобы извлечь — даже не пользу, а — лишний кусок человеческого знания: благословенны человеческая воля и человеческий гений!» В текст повести также включены и настоящие документы — записи в экспедиционном журнале, научные и исторические справки, радиограммы, акт о столкновении кораблей и др.
9
Юрий Казаков. «Северный дневник»
Писатель Юрий Казаков впервые оказался на Русском Севере в 1956 году, куда получил творческую командировку от журнала «Знамя». Казаков, будучи студентом Литературного института, хотел пройти северной тропой писателя Михаила Пришвина, который путешествовал по Беломорью пятьдесят лет назад: «И вот, думаю, поеду-ка я по следам Михаила Михайловича и погляжу, что осталось, что изменилось. Ведь интересно: он путешествовал в 1906 году, а я ровно через 50 лет… В общем, заболел я Севером и стал ездить туда часто». Действительно, география дальнейших поездок Казакова на Север все расширялась. Из каждой поездки он привозил один-два очерка. В 60-е годы он побывал в Архангельске, Мурманске, Мезени, Пинеге, Нарьян-Маре, Карелии, на побережьях Баренцева и Карского морей, посетил Соловки. Итогом пребывания Казакова на Севере стали художественные тексты, которые принесли ему широкую известность не только в СССР, но и за границей.
Самым знаменитым произведением Казакова стал его «Северный дневник». Каждая страница этой книги очерков о Беломорье — новое открытие. Автор восхищается природой края, людьми, языком:«В этих краях каждое слово обживается веками». Писатель признавался, что именно на Севере понял ценность слова. Первая часть книги была создана в 1960 году, а последний очерк Казаков написал в 1972 году. По Казакову, Север — это сакральное пространство, именно здесь человек может по-настоящему найти ответы на «вечные» вопросы. Как прекрасно заметил исследователь творчества Казакова Игорь Штокман, «Казаков настойчиво, из рассказа в рассказ, был занят поисками земли обетованной для души человеческой, поисками надежного и верного ее прибежища… Он очень хотел найти для своих героев ту ситуацию, ту внутреннюю атмосферу, в которой ихчувствудышалось бы широко и вольно». Об этих поисках — и весь «Северный дневник».
Казаков считал, что в жизни каждого человека обязательно происходит судьбоносная встреча с каким-нибудь определенным местом. Для Казакова именно встреча с Севером стала таким важным событием: «В жизни каждого человека есть момент, когда он всерьез начинает быть. У меня это случилось на берегу Белого моря».В одном из заключительных очерков Казаков очень своеобразно признается в любви к северному краю и предупреждает своих читателей: «Нет, не ездите вы на Север, не губите себя! Всю жизнь тогда не будет он давать вам покоя, всю жизнь будет то слабо, то звонко манить к себе, всю жизнь будет видеться вам простой город — преддверие неисчислимых дорог. Эх! Маху дал наш Пётр Великий — не на Неве ему строить было свой парадиз, на Двине!»
10
Василий Белов. «Лад»
Полное название книги автора знаменитой повести «Привычное дело» Василия Белова: «Лад. Очерки о народной эстетике» (1982). Эта грандиозная работа посвящена описанию быта Русского Севера и традиционной крестьянской культуре. В гуманитарной среде труд Белова именуют «энциклопедией крестьянской жизни»: настолько богато, емко и обстоятельно автор рассказывает о том, как эстетически воспринимали жизнь русские крестьянине, и раскрывает красоту и значимость традиций северной русской деревни.
Как пишет сам Белов, «книга не случайно называется “Лад” и рассказывает о ладе, а не о разладе крестьянской жизни». Содержание «Лада» правдиво: писатель здесь рассказывает о том, что видел сам или слышал от близких, а многое в книге и вовсе записано со слов матери писателя Анфисы Ивановны Беловой.
«Лад» — это не просто сборник зарисовок о северном быте, а прекрасно продуманный цикл. Книга состоит из кратких глав, тон которым задает годовой круг с описаниями особенностей северной природы и различных крестьянских работ. О природе Белов замечает: «С чьей-то легкой руки природу русского Севера журналисты называют “неброской”, “неяркой и скромной”. Между тем нигде по стране нет таких ярких, таких выразительных, очень контрастных и многозвучных красок, как на Северо-Западе России».Далее идут потрясающие главы о мужском и женском труде, которые также связаны с природным циклом. От «круглого года» Белов переходит к «жизненному кругу» (от «младенчества» к «старости»), где главная идея — это идея великой ценности дома и семьи.
В «Ладе» рассказывается о ремеслах, землепашестве, о мастерах и подмастерьях: кузнецах, копателях колодцев, пастухах и сапожниках, печниках и гончарах; о «спутнике женской судьбы» — льне. Есть очерки о рукодельницах, о ремеслах, в которых труд становится творчеством (очерки «Кружевоплетение», «Чернение по серебру» и др). Главы третьей части несут мысль о красоте народного искусства, его непреходящей ценности. Белов пишет об обычаях и обрядах: о похоронах, свадьбах, крестинах…
Целый раздел писатель посвящает рассказу об искусстве народного слова, где повествует о сказках, преданиях, бывальщинах, частушках, причитаниях и других народных фольклорных жанрах. Все части книги в совокупности несут идею «лада» народной жизни в северной деревне.
Главная идея «Лада» — показать гармонию. Бог, природа, семья, дом, традиции — все существовало в гармонии, согласии и любви. Лад — духовная основа человеческой жизни, о которой Белов стремится рассказать своим современникам: «нельзя воспитать в себе высокие нравственные начала, не зная того, что было до нас».
